«…Так выпьем же за то, чтобы никто из нас,
как бы высоко он не летал,
никогда не отрывался бы от коллектива!»
/из к.ф. «Кавказская пленница»/

Недавно я побывал в горах. Прям совсем близко побывал, кажется, рукой подать – и уже снег можно потрогать, который на склонах гор белой шапкой лежит, хотя внизу под горами +30, то есть почти лето.
Горы меня впечатлили своей величиной, но, как все монументальное, не вызвали бурного восторга, какой вызывают они у скалолазов и скалолазок. Могу я на них посмотреть, подивиться размерами и природной мощью, но не более того. Мне ближе земное, мелкое. Поэтому в горы я никогда не полезу, а буду бродить внизу, в поисках чего-нибудь интересного и любопытного.
И вот, после того, как я подъехал со своими друзьями на машине к самой высокой горе, я начал искать интересное в ее основании, ну, там, всякие камни симпатичные, растения необычные, которых в городе не бывает, букашки, летающие и ползающие.

Сначала меня порадовал маленький жук, цвета синего металла. Я долго за ним наблюдал, как он, пыхтя-сопя, тащил зеленую веточку, в два раза больше него самого, до своей норки. Он меня не замечал и тащил, а я наблюдал. В природу я не вмешивался, поэтому жуку не помогал. Наконец он дотащил, отдышался и лихо затащил в норку добычу. Я тихо позавидовал его настойчивости, отличной натренированности жучьих мышц и непривередливости в еде.

Потом я наблюдал всяких летающих насекомых. Особенно впечатлился летающей «бомбой» – то ли шмель, то ли жук, черного цвета, огромного размера, почти с полмизинца взрослого человека. Когда летает, жужжит, как вертолет.
Подходить близко к таким летающим монстрам опасно, хотя очень хочется рассмотреть их вблизи. Впрочем, может быть, совсем и не опасно, но почему-то людям всегда кажется, что чем больше размер насекомого, тем оно ядовитее и больнее кусает.
Пока на столбе он отдыхал, я его быстро снял и отошел, от греха подальше (а вдруг он и на самом деле кусачий?):

Растения под горой росли симпатичные, одно из них мне понравилось настолько сильно, что я решил непременно его выкопать и привезти домой, чтобы посадить в огороде.
Копал долго, грунт был тяжелый, каменистый, а корень длинный. Минут через десять копания я не выдержал и рванул что есть силы, как дедка за репку, а бабка за дедку. Вытянул! С чувством выполненного долга засунул выкопанный кустик в пакет и повез домой, где и посадил. Теперь буду ждать всходы, как Буратина на поле Чудес ждал в рост денежное дерево.
Если дождусь, в моем огороде будет так же зелено, как на его родине:

Вот так я отдыхал душой и телом на природе, в Чимганских горах.
А на обратном пути с гор я со своими друзьями остановился возле большого обрыва, с которого открывался бесконечный вид на большую воду под названием Чарвакское водохранилище. Вид был настолько бесконечен, что фотопленка на моем Ксиами почти вся закончилась, так много я нафотографировал.
Над обрывом было высоко и обширно, одним словом, полная лепота:

Потом я собирал камни для аквариума, которого у меня нет. Собирал сначала из интереса, потом из принципа. Сильнее всего я собирал последний камень, который почти весь ушел в твердую глину, у него только чуть верхушки торчало, как у айсберга перед «Титаником». Но чего-то меня в камне привлекло, и я твердо решил его из глины выковырнуть (я ж не знал, что под глиной он из себя представлял).
Ковырял, ковырял, пальцы побил от усердия, слова разные говорил, типа, «я тебя все равно достану!», и, наконец, вытащил! Сверху камень был хорош, снизу – так себе. Поэтому десять минут ковыряния ушли насмарку: камень с большой скоростью был отправлен обратно в среду его естественного обитания.
Ну, вот, собственно, и весь мой рассказ о путешествии в горы.

Ах, да! Овца! О ней я совсем забыл!
На склоне горы возле дороги мирно паслось стадо овец. Овцы лазили по горе, неспешно пощипывали свежую травку. Короче, идиллия.
А с противоположной стороны дороги, т.е. на обрыве отдыхал многочисленный народ.
Я-то в это время камни копал, а нормальные люди сидели, стояли, лежали на зеленой траве, любовались природой. Дети змеев запускали, взрослые о смысле жизни думали. Короче, тоже идиллия.
И тут, как это обычно бывает, в идиллии возникло некоторое смятение.
Одна белая овца каким-то образом оказалась промеж людей. Представьте ее состояние: своих никого, только люди, а они, как известно, овец воспринимают исключительно, как гастрономический объект, или, проще говоря, как еду.
Овца бегала среди людей и непрерывно жалобно подавала в эфир «бе-бе-бе», что означало по-овечьему «сос».
Ее сородичи, находились все там же на горе, однако расстояние было вполне достаточное для того, чтобы они могли услышать ее «сос» и как-то на него среагировать. Но стадо предательски молчало, отчего овца совсем потеряла ориентацию в пространстве, в панике носясь с большой скоростью по территории обрыва. И вскоре ее «бе-бе-бе» перешло в истеричное «бееееееееее!!!», означавшее «куда вы, бараны, все подевались, мать вашу?!».
Вот, скажите, чем отличается человек от овцы? Человек отличается от овцы тем, что он всегда придет на помощь тем, кто в ней нуждается, даже если это просто овца.
Сначала появился один неравнодушный к овечьей беде человек, мужчина средних лет, решивший помочь ей найти своих сограждан.
Мужчина стал бегать за овцой, раскинув руки в разные стороны, как ветряк, стоявший неподвижно на вершине той же самой горы.
Но овца не поняла добрых намерений мужчины, думая, наверное, что народ вокруг захотел ароматного шашлыка. Поэтому она с той же скоростью, с какой мужчина побежал за ней, от него стала убегать. Причем так неудачно, что вдруг раздался громогласный вздох ужаса: это сразу у всего народа, с огромным интересом наблюдавшего за сценой под названием «оказание помощи овце», перехватило дыхание, когда овца, вконец потерявшая разум, помчалась к краю обрыва. Наиболее образованные из народа вспомнили Катерину из Островского и представили долгое падение овцы со стометровой высоты вниз.
Но у овцы хватило ума вовремя остановиться, развернуться и помчаться в обратную сторону от обрыва.
Тут не выдержали женщины. Самая неравнодушная из них, стала помогать бегающему за овцой мужчине.
Женщины, они другие, они лаской помогают. «Ну, иди, дурочка, иди к своим» – женщина негромко стала уговаривать овцу.
И что же вы думаете?! Овца послушалась совета доброй женщины. Успокоившись, оглядевшись вокруг, вдруг заметила своих на горе. Они, кстати, тоже, как и народ на обрыве, с большим интересом сверху наблюдали за происходящими событиями внизу.
Вожак, овечий мужик, выдал в эфир вожацкое «БЕ-БЕ!», на что наша овца радостно откликнулась и поскакала на горку к стаду.
Народ с одобрением (и большим облегчением) воспринял это событие (кое-кто даже похлопал в ладоши) и через несколько минут возвратился к своим прежним занятиям: дети змеев запускали, взрослые о смысле жизни думали.
Мы сели в машину и оправились обратно с гор домой.
Стадо поднималось по горе к ветряку, который не вертелся, так как не было ветра:

КОНЕЦ

Нет, не конец! Я всю обратную дорогу думал: вот что значит оторваться от коллектива. От коллектива никак нельзя отрываться. Ибо потом фиг поймешь, как с ним опять соединиться.