В принципе, я могу смело сослаться на автора: все сказанное им является исключительно его мнением. Я никак не влиял на его жизненную позицию, возможно, даже, ее не разделял. На самом деле, мне очень сложно решить, — скорее, решиться, – опубликовать последнюю третью главу его «Возвращения» или, все же, ограничиться двумя предыдущими?
Не все однозначно: там, где что-то является белым, в другом месте оно же вполне может быть черным.
Но завтра наступит 9 мая, а это особый день в нашей жизни, и в моей, в частности, поскольку дед мой сложил голову в апреле 45-ого за несколько дней до Победы, и еще очень много моих предков прошли через этот ад.
Поэтому в память о них и о том, во что они искренне верили, за что погибали с гордо поднятой головой, и за слезы, которых было, ох, как много…

Как я пришел к СССР и лично товарищу Сталину (часть 3, последняя)

Пролог: Самая тяжелая глава (если можно так сказать).
Не знал, что написать, уж очень много событий на меня в тот момент повлияло.
Я не буду писать о статистике, об истории (пусть даже реальной, а не солжениценской).
Не буду писать все то, что я прочел и продолжаю читать. Не буду описывать и рассказывать о тех людях, с кем я имел честь познакомиться, будучи в Москве, людях, работающих в архивах, о реальных историках (а не публицистах), работающих в гос. архивах, с кем я могу переписываться на, так сказать, общих основаниях.
Нет, я начал этот рассказ от своего имени, им же его и закончу.

«Не меняют своих мнений только дураки и покойники,» — Джеймс Лоуэлл.

Я не был лично свидетелем этому, но никогда не забуду рассказ моих родных — как плакал мой дед. Ему было 73 года, это было 9 мая 2003 года, когда они вместе с мамой и бабушкой сидели у нас на кухне и отмечали День Победы. Естественно поминали жертв той войны.
Много лет назад какая-то дрянь, знакомая нашей семьи, рассказала выдуманную историю о том, какой страшной смертью погиб один из троих старших братьев моего деда. Выдумана она, с моей точки зрения, потому, что кроме слов этой женщины иных подтверждений этому нет, а она сама там не была.
Нет, в той истории не было ничего постыдного, просто услышать, что твой брат так умер, это тяжело.
Дед, «мощный старик», как его называли соседи, всегда на 9 мая, поминая всех жертв Великой Отечественной и в частности своих троих братьев, закрывал лицо руками и плакал, говоря: «Я не верю, что Аркаша так погиб…».
Если я правильно помню, дедушке было тогда 12 лет, он работал на заводе в Ташкенте, очень рано научился водить машину, и в результате этого, после завода начал развозить продукты по городу.
Он никогда не был коммунистом, но СССР всегда любил. Уважал он и «того» страшного человека, отзываясь о нем сугубо положительно.
Со стороны отца, матери, дяди у нас у всех были раскулаченные, те, кто был богатым, даже очень богатым, а после революции 17-го стал таким, как все.
И, тем не менее, они ушли на фронт, сражаться. Двое из них подделали документы, чтобы вступить в бой за страну, которая была такая отрицательная, такая несвободная и отвратительная, страна, которой руководил человек со страшным именем.

Незадолго до этого, в марте, началось моё похмелье. В преддверии Дня Победы по телевизору показывали различные передачи, посвященные Второй мировой, брали интервью у ветеранов.
Я, что и говорить, искал информацию о «Втором фронте», о войне на Тихом океане. И вот, в тот год, раз за разом повторяли имя верховного главнокомандующего Страны Советов. Употребляли, как правило, в негативном свете.
Тогда во мне закралось сомнение: а разве не о Гитлере надо сейчас говорить? При чем здесь он?

Да, американцы выиграли в войне, хотя бы потому, что, сбросив атомные бомбы, заставили весь мир сложить оружие (да-да, вот таким я был идиотом, но опровергать себя не буду, не об этом речь идет в моей статье), а значит, надо говорить о победителях — о них, людях «свободного мира» и о проигравшем.

А мы? Да что мы! Мы продержались (!) вопреки. Это вопреки врезалось мне в память и всплыло снова несколько дней спустя, когда один фронтовик по телевизору с горечью сказал: «Построили вопреки, победили вопреки, а что же сейчас ни построить, ни победить вопреки никого не можем?».

В тот момент я задумался: глупо опровергать — мы взяли Берлин, когда вся Европа пала и присоединилась к Гитлеру, американцы с британцами появились только в августе 1944-го.
И ведь действительно, мы всегда были отсталой страной, а Европа всегда была такой продвинутой, и, тем не менее, мы не только «продержались» против нее, мы взяли Берлин безо всяких американцев.

Мне даже стало неприятно от своих мыслей. Я старался не думать об этом, я думал о победе тех, «свободных» людей, но мысли постоянно возвращали меня к Восточному фронту.
Мы не только продержались, мы победили. А затем был космос и постоянные победы в спорте, и ядерное оружие мы получили раньше, чем все ожидали, и выгнали англо-саксов с Дальнего Востока.

Нет, нет, нет! Завалили трупами, изнасиловали два миллиона немок (опять эти два миллиона, только в другом качестве), «кровавые репрессии», «война против собственного народа».
Загнулись бы без западной помощи. Да и вообще, смотрел же я недавно документальные фильмы ВВС. Это меня успокоило — западные документальные фильмы. Диктор в них всегда четко, складно рассказывал, кто победил, а кому «повезло».

И ведь знал я, что была битва за Москву, и блокада Ленинграда, и чудовищная битва за Сталинград, и Курская Дуга, и Берлин взяли мы. Почему же я все равно это игнорировал? Я нашел ответ на этот вопрос недавно — пропаганда.

Сейчас, пока пишу эти строки, я вспоминаю слова одного человека, который сказал: «Интеллигенция жалуется, что в СССР была сильная пропаганда. Чушь собачья! Она была жалкая и слабая. Ее сломали об колено, выкинули, и страны не стало».
Да, это правда. Моим предкам и не снилось, что такое настоящая пропаганда!
Убили 15 миллионов индейцев? Замолчи, не сожалей! Не строй музеев, памятников, не кайся, отделайся формальным извинением, скажи, что трудные времена непонимания прошли.
Раствори вину ВО ВСЕМ МИРЕ. Не сваливай всё на одну страну, государство или этнос. Раствори преступления во времени и во всем мире. И самое главное — найди врагов, акцентируй внимание на них и на том положительном, что твоя страна сейчас делает.

В 1878 году в Австралии проживало один миллион аборигенов. К середине следующего века их осталось 100000. До середины 1960-х аборигены были частью закона «О флоре и фауне», их даже за людей не считали! В 1800 году в маленькой, милой стране Новая Зеландия проживало 200000 маори, к 1893 году их осталось 42000.
Думаете, есть памятники, музеи геноцида? НЕТ! Вот, в стране есть «Договор Вайтанги» и людей сплачивают вокруг него и опять растворяют и растворяют преступления во времени и во всем человечестве.

Но есть страны, неправильные страны, чьи преступления нельзя забыть! Эти страны, отчасти служат для затмения преступлений других народов, даже если преступления этих народов во сто крат чудовищнее.

В прошлой части я сказал, как из зерна вырос баобаб моей измены. Вот так же неожиданно этот баобаб начал чахнуть! Эта внутренняя борьба между плачущим дедом на кухне и красивым идеальным «раем на Земле» заставила меня искать ответы.

Помните о «двух миллионах» из прошлой части? Я точно помню, как они превратились в 20, затем в десятки миллионов, затем в 90 миллионов и в 160.
Я начал искать ответы и очень удивился, когда узнал, что с 1922 по 1953 население нашей бывшей страны выросло на 60 миллионов. Как же так?!
Очень удивился, когда узнал, что к началу 1920-х годов 97% населения были крестьяне, те самые, которые потом сокрушили сильнейшую «армию тьмы». Что именно тогда производство выросло на 2000% (да-да, на две тысячи!). Зарплата выросла в 5 раз, смертность упала с 20 до 7 человек на тысячу. Что же это за «война с собственным народом»?!
Удивился, когда понял, что большая часть «невинно репрессированных» оказались теми людьми, которые требовали крови. Не заплатил за свои преступления, пожалуй, только Хрущев.
И даже страшный НКВД не является исторически преступным только потому, что одно время им управляли убийцы, тем более, что в 1938 году суд над этими преступниками состоялся.
Было много, очень много цифр, но, как и обещал, сейчас рассказ не о них.

Я уехал из своей страны за границу в 2012. Жил в хостфэмили, это когда ты живешь в обычной местной семье.
У главы семейства уже 15 лет отсутствует половина зубов. Денег нет. А однажды они меня попросили оплатить моё проживание на неделю вперед. Они очень извинялись, дело в том, что супруге мужа моего хостфазера, нужна была срочная операция колена, а их дочери надо было оплатить в том же месяце учебу. Я пошел навстречу, помог им.
Вечером они организовали роскошный ужин, в благодарность мне. Снова рассказали о тяжелой ситуации. Затем спросили, как дела обстоят у нас. Я ответил, что не так давно, медицина у нас была бесплатной. В общем, короче говоря, они мне не поверили.
Они не подумали, что я шучу или преувеличиваю, они подумали, что я им вру.

С тех пор я общался с разными людьми — и людьми «оттуда», из рая, и местными, и жертвами демократии. Почему-то все те, по кому прошелся каток демократии, говорят о России хорошо, ссылаясь на новостные передачи и рассказы родителей.

Помню, как вся семья из Сербии встала и сказала — за СССР, за Сталина, за русский народ! Помню, как покупая колу на Quay Street, продавец из Ирака рассказал мне, как его сестру изнасиловали британцы, как американские коммандос застрелили его отца, который не поднял руки вверх вовремя, так как не говорил по-английски. Они говорили мне это, когда узнавали что я русский, советский. Почему? Да потому что мы были альтернативой, надеждой. Надеждой, проданной и преданной.

Кто согласится лечить бесплатно? А учить? Нет таких на Западе!
Забавно, я так хотел вырваться на Запад, чтобы в итоге понять что… мы были — добро. Мы были правильными, мы были «раем».

В заключение скажу, что я не коммунист. Я не верю в коммунизм. Социализм — да, но не в коммунизм. Я не идеализирую прошлое, я вижу и понимаю все или почти все ошибки. Но все эти ошибки можно было исправить.
А судя по общению с сирийцами, сербами, иранцами, иммигрантами из Южной Америки, их нужно было исправить. Мы были обязаны это сделать! Не надо было уничтожать страну. Слишком много крови пролили народы СССР, чтобы вот так бездарно прекратить своё существование без внешней интервенции.

А ради чего? Поездок за границу? Да, разрешить их надо было! Боялись, что Запад социально жил лучше? Ну, в плане вещей, шмоток — да. Так кто мешал? Откройте рынок для этих вещей. У нас было достаточно оружия, чтобы бояться интервенции, надо было просто поступить, как Китай сейчас. Хотя КНР до социальной обеспеченности, какая была в СССР, — как пешком до Луны.
Так почему наши лидеры этого не сделали? Недавно слышал, как кто-то сказал: «СССР было государство, опередившее свое время на несколько веков. В этом была проблема, мир к этому был не готов».

У меня сложилось другое мнение: проблема СССР в том, что у нас был только один настоящий лидер. Остальные, после его смерти, тупо сидели во власти, опасаясь сделать что-то выходящее за рамки сложившегося хода вещей.
Вот, запретили когда-то выезжать за границу? Отлично, пусть так и будет.
Они были слабыми, бесхребетными людьми. Они все, начиная с Хрущева, довели страну до Горбачева и Ельцина. Они боялись и своей нерешительностью взрастили то, что было причиной большой чистки 1935 — 1938 годов, они вырастили новую элиту, которая ничего не хотела, ни к чему не стремилась.
Элита, которая сама продалась и всех предала. Предала на только русских, узбеков, татар, армян, она предала весь мир. Ирак, Югославия Ливия, о, эта кровь на их руках!

Увы, но лидер за всю историю СССР был только один. Он был жестким, иногда даже жестоким (а какого лидера Вы ожидали увидеть в стране после трех революций, после оккупации 1918-го года и после страшнейшей гражданской войны и последующей Второй мировой?), но он НЕ БЫЛ ПРЕДАТЕЛЕМ!
После его ухода творцов не было, ни «кровавых», ни либеральных. Были эксплуататоры. «Система не была защищена от дурака,» — сказал как-то мой друг. Мы предали всех. Но всегда есть шанс — «мы поднимем знамя наших отцов». Я в это верю.

Конец

Автор — Александр, Австралия