О, мой любимый Самарканд, ты продолжаешь меня удивлять и радовать! Сколько раз я был у тебя в гостях, думал, всё узнал, всё увидел. Но, с каждым новым приездом к тебе, я нахожу поводы для новых радостей, и поводы для того, чтобы поделиться ими с моими дорогими читателями. И вот ещё одна коротенькая история.

Недавняя апрельская поездка была не простой, но очень важной, ибо мы с женой отправились в Самарканд не одни. Да, в этот раз мы выполняли важную миссию: показать этот прекрасный город нашим друзьям, искушённым в разных путешествиях по миру. Впрочем, об этом я расскажу в следующих самаркандских зарисовках. А сейчас я покажу кое-что интересненькое вам.
Я был бы не я, если бы не бродил по самаркандским улицам там, где не ходят многочисленные интуристы. Люблю я гулять по, казалось бы, ничем не примечательным улочкам и местам, где живут простые люди, где нет исторических достопримечательностей, где нечем особо восхищаться. Зря туда не ходят туристы, потому что там, в глубинах самаркандских махаллей можно найти нечто интересное и забавное. Но не беда! Туда хожу я и показываю то, что там увидел.

Но сначала чуть-чуть моих очень-очень далёких воспоминаний. До сих пор я помню те запахи, звуки и даже то самое кресло в глубине парикмахерской, куда приводила меня мама для важной процедуры – стрижки моих детских волосиков. У меня был персональный парикмахер – дядя Гриша, невысокого роста, лысоватый, в обязательном белоснежном халате. Это был виртуоз парикмахерского дела! Встречал он меня с радостной улыбкой и непременной фразой-вопросом: «Что, молодой человек, стричься пришли? Сейчас я из Вас опять человека сделаю!». А «молодому человеку» тогда было лет пять и парикмахерское кресло для него было не просто огромное, а бесконечно большое, я в нём терялся, как кораблик в океане. И вот чтобы дядя Гриша мог меня в нём найти, он на ручки кресла устанавливал специальную дощечку, на которой я гордо восседал, а он до меня доставал. Удобно усевшись, я замирал в предвкушении почти божественной процедуры. И начиналось действо! Дядя Гриша, ловко оперируя инструментами, медленно, но, верно, возвращал меня к образу опрятного мальчика. Длилось это минут пятнадцать, с разговорами с моей мамой, которая непременно находилась возле меня, чтобы не дай Бог дядя Гриша чего-нибудь со мной не напутал. Хотя такой контроль был лишним: Мастер знал своё дело на все сто! Но знаете, что для меня было самым важным, самым желанным и, одновременно, самым беспокойным в этой процедуре? Это финальная операция – доводка прически снизу сзади на шее с помощью машинки. Её звук я не забуду никогда! И не забуду те сладкие ощущения, от которых мурашки бежали по всему моему телу. Я, как мог, терпел, чтобы не подпрыгивать при каждом прикосновении жужжащей машинки к моей шее, но всё равно весь съёживался, пытаясь снизить накал страстей. Наконец, я был готов: в зеркале отображался «опять человек» с идеальной причёской от дяди Гриши. А потом меня ждала совсем последняя процедура: орошение из пульверизатора моей головы, конечно же, «французским» одеколоном. Ощущения были непередаваемые, как от его запаха, так и от приятных потоков живительной влаги из пульверизатора. Вот и всё!

Сейчас у нас почти не осталось парикмахерских. Нет, не подумайте, что мы тут у себя ходим заросшими и не расчёсанными. Нет, конечно! Мы всё также ходим стричься, а некоторых стригут наши жены (кстати, у них это получается просто замечательно, яркий пример – моя любимая жена!). У нас теперь вместо парикмахерских есть салоны, и непременно бьюти. Но мы не остановились в развитии нашего парикмахерского искусства! Мы пошли ещё дальше! Теперь у нас ходят стричься в шопы! И Самарканд, как мне кажется, переплюнул даже Ташкент в их количестве и разнообразии. Я гулял по тамошним улицам и радостно восклицал, когда находил ещё один «шоп», ненавязчиво предлагающий свои услуги. Посмотрите, какие они милые! Разве они не заслужили того, чтобы их показать миру?

Дорогие друзья, приезжайте в Самарканд, найдите в нём свои забавные моменты, и полюбите его так, как полюбили его мы – искренне и навсегда!