Это будет последняя история в уходящем году.
Она будет доброй и немножко грустной.

Мы слушали музыку. Мой коллега включал одну за другой песни на плейере, а я пытался вспомнить, кто их исполнял. Все песни были из моего далекого прошлого, что-то я очень быстро вспоминал, что-то с трудом. Коллега мне подсказывал забытое, а я по-детски радовался, что вспомнил, и мы продолжали эту игру.
Многие песни и мелодии связывали меня с чем-то, давным-давно ушедшим из моей жизни.
Я вспоминал журнал «Кругозор», а в нем маленькую гибкую пластинку из голубой пленки. Эту пластинку я часто ставил на свой дешевенький проигрыватель «Концертный» и слушал Смоуки и Элтона Джона.
Я вспоминал Новые года своего детства, и музыкальную передачу «Мелодии и ритмы зарубежной эстрады», которую показывали глубокой ночью после традиционного советского «Голубого огонька». Приходилось отчаянно сопротивляться, чтобы не заснуть в три или четыре часа ночи и записать с телевизора на ламповый катушечный магнитофон ненашенскую музыку.
Я вспоминал звучные имена иностранных исполнителей, которые были так желанны и почти недоступны в те далекие времена на советских магнитофонах и проигрывателях.
Я вспоминал воскресную передачу «Музыкальный киоск» с очень красивой ведущей Элеонорой Беляевой. В самом конце тех передач нет-нет, да и показывали выступление то Далиды, то Джо Дассена, то Демиса Русоса, то еще какого-нибудь известного зарубежного исполнителя.
Мой коллега переключал треки, а я вспоминал: Тото Кутуньо, Адриано Челентано, Рикки э повери – ох, уж эти прекрасные итальянцы 80-ых! Их песни цепляли за душу, заставляя притопывать и прихлопывать в такт сочной музыки и непонятных, но безумно мелодичных слов: акапулько, ляшато ми кантаре, ма-ма-ма, ма-ма-мария-ма!
Бони Эм – как же я влюбился в эту четверку! Особенно после того, как на школьном вечере, организованном однажды в квартире моей одноклассницы, динамики шикарного трехсемерочного японского Шарпа на максимальной мощности выдавали многочасовой концерт этой группы. Санни! Санни! – неслось из динамиков, и голова кружилась от грохота музыки и какого-то особенного счастья.
Как же давно это было…

А потом, уже в другом месте, я опять вспоминал со своими коллегами прошлые времена. И это был уже другой разговор: какие люди нас окружали, какие книги мы читали, какие фильмы мы смотрели. Вспоминали свои детские мечты, потом мечты уже взрослые, но так и не сбывшиеся, ни те и не другие. И пили чай за то, чтобы они все же сбылись.
А потом мы зажгли бенгальские огни. Каждый из нас держал по палочке огонька, и мы пытались сфотографироваться, пока он горит. Но искристый был настолько быстр, что мы не успевали это сделать.
Время, время… Оно быстротечно, как этот веселый огонек.

А потом был маленький предновогодний корпоративный вечер-посиделка. И каждый из нас говорил тост, под чай, конечно.
Дошла очередь и до меня.
И я пожелал своим молодым коллегам успеть: вовремя жениться или выйти замуж, вовремя родить детей, вовремя защитить диссертацию, вовремя хорошо устроиться в жизни. Ведь с каждым Новым годом времени на это остается все меньше и меньше, пока оно совсем не растворится в пустоте. И если не успеть, то очень скоро наступит тот Новый год, когда вокруг никого не окажется. И ты увидишь в пустой комнате лишь только свое отражение в холодном зеркале. А часы будут тихо отбивать последние 12 ударов ушедшего…

Вот такая история у меня получилась за несколько часов до прихода Нового 2018 года.
Будем счастливы! И пусть нам повезет! Хотя бы немножко.