Я построил дом. Вот, как-то все получилось неожиданно: возник замысел, потом желание это реализовать, затем появились «строительные материалы», после — «помощь друга», и пошло-поехало.
Дом строил долго, но совершенно без мучений, потому что было интересно строить. Начал с летнего садика. Ну, а как же иначе?! Конечно же, хочется начать строительство дома с самого приятного. Через некоторое время уже любовался полученным результатом. На мой взгляд, получилось весьма симпатично.
Но со временем, приобретая опыт и поглядывая на соседние дома, начал понимать, что имеются недоделки и откровенная ерунда. Пришлось снести несколько стен, при этом оставив несущие, чтобы крыша не обвалилась, т.е. я приступил к перестройке еще строящегося дома.
Так я постепенно учился месить цемент, класть кирпичи, работать пилой. Через некоторое время была построена еще одна комната, потом еще. Дом получался добротным, но, увы, холодным. Вроде бы, все в нем было, но не хватало тех, кто в нем жил бы комфортно и счастливо, т.е. жильцов. Ведь я его строил не для себя, а для многих.
Хотя, честно признаюсь, строил дом, исходя из своих личных убеждений о том, как должен выглядеть настоящий, хороший дом – без всяких там излишеств в виде остроголовых башенок средневекового замка или мощных каменных стен.
Дом, по моему разумению, должен был радовать глаз и проходящих мимо него людей, а также тех, кто в нем должен был жить. Я продолжал периодически что-то перестраивать и достраивать, облагораживая, таким образом, все пространство дома.
Ну, а потом, когда дом стал очень большим, я решил поселить в нем всех желающих. Жильцы приходили в мой простроенный дом, критически оглядывали свои будущие квартиры, стукали по стенам, определяя качества кладки кирпича, подпрыгивали на полу, внимательно слушая, не скрипит ли паркет, открывали краны, щупая воду – насколько горяча или холодна.
Кому-то жилище нравилось, кому-то нет. Первые оставались, вторые уходили. Но постепенно в моем доме поселилось много людей. И мы стали жить вместе. Понятное дело, у каждого был свой характер, свое видение домоустройства, но нам удавалось жить мирно и понимать друг друга, хотя иногда случались ссоры. Но мы их быстро забывали – не для того я строил дом, чтобы поселить в нем своих врагов.
А потом появились новые жильцы, размер дома пришлось увеличивать. Я делал все возможное, чтобы и старым, и новым жильцам было по-прежнему в нем уютно. Жильцов стало много. Это и радовало меня, и огорчало.
Радовало, потому что большое количество жильцов означало, что мой дом нравится и в нем хочется жить. Огорчало, потому что новые жильцы захотели слегка перестроить дом, по их разумению так, чтобы улучшить свои жилищные условия. Кто-то захотел увеличить площадь спальни, кто-то перенести кухню на веранду, а из ванны сделать кладовку.
Я сначала терпел, но потом, когда особо рьяные жильцы стали сносить стены и, тем самым, мешать благополучию других, решил слегка навести порядок, решил попросить не трогать дом. Я, конечно, понимал — дом построен по моему замыслу, наверняка в нем есть недочеты и недостатки. Но это был, все же, мой дом, и жильцы, которые в нем поселились, получили свои квартиры благодаря моему гостеприимству и моему огромному желанию жить вместе без ругани и сплетен.
Некоторые жильцы этого не хотели понять, они, похоже, решили, что, заселившись в мой дом, стали законными его хозяевами. В принципе, я был не против, лишь бы это не мешало всем остальным жильцам, особенно тем, кто заселился в него давным-давно, тогда, когда дом еще только достраивался. И когда я заметил, что мои старые жильцы и практически уже друзья стали тихо возмущаться поведением новых жильцов, я набрался смелости.
Я попросил ретивых жильцов вести себя приличней, не пытаться вносить суматоху в размеренную жизнь нашего дома. Но, похоже, они не слышали меня, слишком громок был стук молотков и визг пил, дом все так же изменялся, причем в худшую сторону. Поэтому я вновь решился – повысил голос, чтобы утихомирить разошедшихся жильцов. А в ответ получил упреки в том, что я стал их притеснять и ущемлять их права. А потом пошли громкие возмущения и протесты.
И вот теперь я сижу и думаю – что же мне делать со своим домом, который стал родным для многих жильцов. Я, конечно, могу закрыть его на замок, повесив на дверь объявление «Продается» или «Сдается в аренду». Могу вообще его разрушить. Но нужно ли это делать из-за новых жильцов? Почему должны страдать старые? Я не знаю.
Одно хочу сказать: дом построил я, хороший или плохой, но он мой. Есть правила, по которым в нем живут жильцы, и, наверное, если дом некоторым жильцам не нравится, не нравятся его правила, то выход у них только один – съехать и искать новый дом, где все будет можно.