Ведь правда же, Новый год без елки — как-то совсем не Новый год!
Помню, мы в детстве отказывались ехать к бабушке на Новый год, потому что у неё ёлки не было. А у нас была! Каждый Новый год была живая (ну, убитая, конечно, в смысле, срубленная) елка – колючая, как мамины кактусы, пахнущая елкой. Не знаю, как сказать — елка пахнет, как елка, и все тут! Еще иногда доска какая-нибудь еловая тоже так пахнет.
И еще долго после 1 января наш дом хранил в себе этот сладковатый запах ели и… кучу еловых иголок в самых неожиданных местах, даже в постели. Запах, впрочем, со временем все-таки исчезал, чего не скажешь об иголках, которые продолжали находиться по всей квартире вплоть до следующего Нового года.
Потому папа принял решение и купил к очередному празднику елку искусственную — плод фантазии безвестного дизайнера на каком-нибудь очередном оборонном заводе на бескрайних просторах нашей тогдашней родины (кстати, жива она и поныне, — вот так вот! — в смысле, елка, конечно).
Это было просто чудо какое-то! Во-первых, елка была просто огромная. Да-да, особенно, если её поставить на стул, обтянутый белой простыней, вот тогда она становилась даже выше папы. Это было для нас особенным фетишем — сделать елку все выше, выше и выше!
Конструкция елки, впрочем, не отличалась особым хитроумием — металлический стержень, на который насаживался пластмассовый ствол — пустотелые, сужающиеся кверху цилиндры с отверстиями для веток с нанесенным на них стилизованным рисунком, как бы коры дерева. Ветки — пушистые, с крючком для насадки на ствол, — были более разнообразными — с одним, двумя, тремя разветвлениями. Все это собиралось, свинчивалось сверху мощной советской гайкой, пассатижами и с матюками. Ибо точность подгонки советских изделий — это тема для отдельного разговора.
А потом начиналось самое интересное — наряжение елки! Игрушки хранились в картонной коробке из-под «чегобытонибыло», заботливо переложенные несметным количеством ваты, потому что все, все, все игрушки были абсолютно стеклянными. Цветные шарики, клоуны, собачки, снеговики, рыбки, грибочки. На маковку, конечно же, красная звезда. Электрическая!!!

Гирлянды! Мда… это, конечно, самый трагический момент наряжения елки. Как правило, гирлянда не горела, потому что гений-инженер-совок ради безопасности эксплуатации изделия практически всегда делал последовательное соединение элементов, и, если перегорала одна лампочка, то цепь прерывалась и не горели все.
Поиски неисправной лампочки среди overсорока других представляли собой очень неприятный и муторный процесс с использованием старого, всем хорошо известного приема «на просвет», и, как правило, не приводили ни к чему, потому как еще более частой причиной отказа были скрытые в патронах дефекты пайки. Так что, все эти гирлянды работали до первого «перегара», и потом использовались просто в декоративных целях. Но были они реально красивы, не чета нынешним китайским. Ажурные, в виде цветков или снежинок, так, что не больно надо было, чтобы еще они и горели.

Дождик! Почему-то, «это» официально называлось дождиком, хотя, если подумать, какой, к черту, зимой на елке дождик! Уж лучше «снежок»! Но был «дождик«!
Продавался он упакованным в целлофановый пакет с вложенным ценником «Дождик. Арт-8787987. Цена — 15 коп», и представлял собой нарезанные длинные полоски целлофана, с одной стороны покрытые зеленой или красной «золотинкой» (так мы это называли), а с другой стороны — серебристой. И если содрать эти «золотинки» ногтем, то оставался, собственно, только целлофан.
«Дождик», как правило, после первого применения спутывался в совершенно невообразимый ком, но так как в совке ничего на мусорку не выбрасывалось (даже целлофановые пакетики) то после празднования Нового года комок «дождика» заботливо укладывался в пакет, и на следующий праздник извлекался снова, и, распутанный в меру сил и способностей, с остатками конфетти, пластмассовых снежинок и еще какой-то жесткой металлической дряни (которая на самом деле тоже была когда-то гирляндой, – ну, помните такие гирлянды? — вроде узкой пластинки тонкой фольги с нарезанной по бокам бахромой, её надо было слегка перекрутить и тогда получился новогодний аналог унитазного ершика) – в общем, со всем этим хозяйством выпутать которое не представлялось возможным — водружался на елку.
Сверху все это присыпалось конфетти (разноцветные отходы от работы советского дырокола), символизировавшим, почему-то, снег. Подставка елки, которая красотой ох как не блистала, укрывалась ватой, символизировавшей опять же все тот же самый снег. И все!

Вот и елка к нам пришла!
Честно говоря, ту елку из моего детства, которую я вам описал, я бы не променял на тысячи пусть даже и в тысячу раз более красивых.
Самая хорошая!
Самая лучшая!
Самая новогодняя!
Моя елочка моего детства…

/автор — Тимофей Цой/