Поскольку тема воды и ее питья вызвала некоторый интерес, расскажу я историю из своего далекого студенческого прошлого. Если быть уж совсем точным, случилось это в то время, когда я еще не был полноценным студентом, хотя мог вполне с гордостью сказать – я поступил в институт.
Короче говоря, после успешных (для меня) вступительных экзаменов и прохождения мандатной комиссии меня, как и всех остальных студентов-первокурсников, отправили на овощи.
Вообще-то, почти все мои истории чем-то похожи на матрешек: начиная рассказывать одну, обязательно вспомнишь другую, за ней третью, четвертую и так далее. Все они как бы вставлены друг в друга, и если, например, одну «историю-матрешку» уберешь из полного комплекта повествования, то вся его прелесть непременно потускнеет, как краски летней улицы в наступающих сумерках.
Это я говорю к тому, что поездка на овощи стала продолжением другой истории под названием «Институтский лохотрон». А случилось тогда вот что…

Я сдал два экзамена с общим баллом, равным девяти. Тогда это означало, что я мог не сдавать остальные экзамены, и автоматом был зачислен в ряды студентов. Таких, как я, набралось несколько десятков. В то время как другие абитуриенты готовились к следующим экзаменам, мы, с гордым видом ходили по институту и ни о чем не переживали – мы уже практически были студентами.
Но, похоже, руководству института наш гордый вид и откровенное безделье не пришлось по вкусу, и в один из дней все мы были вызваны на серьезный разговор. Нас собрали в аудитории и строго сказали: «Нужно, ребята, поработать!».
Все случилось почти так же, как в знаменитом фильме Гайдая про Шурика на стройке. Нам было сказано, что в институте необходимо провести ремонтные работы, которые, собственно, поручаются нам.
Нас спросили, кто и где хочет поработать, мы же попросили «огласить весь список, пожалуйста». Список был оглашен, покумекав пару минут, каждый из нас определился с местом исправительных … тьфу-ты! … добровольных работ на благо родного (теперь уже!) института.
А вот теперь самая главная закавыка, позволившая мне в дальнейшем определенно заявить: нас конкретно кинули. Нам было сказано, что наша деятельность будет оцениваться, а, к тому же, руководством было твердо обещано, что в дальнейшем, когда сдадут экзамены и поступят остальные абитуриенты, ни на какие виды работ мы привлечены не будем. Поэтому у нас имелся весьма неплохой стимул хорошо поработать, что мы и начали с энтузиазмом претворять в жизнь на следующий день после собрания.
Я попал в компанию двоих ребят, с которыми выполнял очень ответственное задание – покраску парт в суровый темно-зеленый цвет. До сих пор в моих глазах стоит тот ядовитый колор, а в носу – не менее ядовитый запах краски.
Прошло 25 лет с того времени, но когда я где-нибудь ощущаю запах масляной краски, передо мной тут же оживают далекие образы: огромные деревянные парты, ведра с краской, олифа, большущие щетки и мы – трое маляров, ходящие из одной аудитории в другую, насквозь пропахшие и промокшие этой зеленой, вонючей дрянью.
Мы работали очень усердно, в день умудрялись выкрасить почти сотню парт, с ненавистью закрашивая неприличные надписи и рисунки, оставленные предыдущими поколениями студентов. Так длилось около двух недель. Когда другие, менее удачливые, абитуриенты сдавали экзамены, мы бесконечно красили, красили, красили…
Наконец, мы покрасили всё! А тут и экзамены завершились. И на мандатной комиссии, где определялся состав всех первокурсников института, слились воедино мы, всё время исступленно работавшие на благо института, и они, сдававшие полный комплект экзаменов.
Итак, я стоял перед дверью в ректорский кабинет, ожидая приглашения туда зайти, чтобы не меня посмотрели, оценили и сказали – теперь ты студент нашего института.
Услышал свою фамилию, я зашел и прослушал всю информацию о себе, зачитанную секретарем мандатки, затем услышал заветные слова: «Вы приняты на такой-то факультет нашего института».
Я всех поблагодарил, и уже почти развернулся на 180 градусов, чтобы выйти, как услышал просьбу одной женщины подойти к ней. Совершенно не подозревая ничего плохого, я подошел и … услышал «приятные» слова: «Такого-то числа в восемь часов утра придите с вещами и раскладушкой к институту. Вы поедете на овощи».
Это был полный облом! Какого черта мы корячились почти полмесяца на добровольно-принудительных работах, где обещание нас не трогать?! Эх! Вот так я первый раз понял, что не стоит доверять всему, что тебе обещают. Так я потерял веру в людей!

Ну а теперь, непосредственно, сама история про воду.
Как ни странно, но на овощах я так же искренне и с полной отдачей (как еще совсем недавно красил парты) собирал картошку. Об этом я как-нибудь напишу отдельно, а сейчас расскажу про один любопытный случай.
Поле, по которому мы ходили за трактором в непроглядной пыли и подбирали все, что он выгребал из земли, находилось далеко от нашего лагеря. Оно было очень большим, с одной стороны ограничивалось кукурузными зарослями, а с другой – довольно большой рекой. Вот мы и таскались от зарослей к реке, от реки к зарослям, пока не набивали доверху картошкой огромные мешки.
И однажды случился «один проблем» — нам не привезли бочку с питьевой водой. Жара была нестерпимой, мучительно хотелось пить, но делать это было не из чего. Хотя совсем рядом воды текло ужас как много – речка манила своей прохладой и веселым журчанием.
Я бродил в поисках картофелин из одного конца поля в другое, пока в моих глазах не стали появляться миражи – о-па, бочку с водой привезли! Но, увы, это всего лишь галлюцинации – никакой бочки не было и в помине. И где-то на двадцатой ходке я сдался, сухими, потрескавшимися от жажды губами я прошептал: «Пошли вы все к черту! Будь что будет! Я хочу пить!»
Я подошел к речке, и, несмотря на всем хорошо известные из сказок и инструкций санэпидемстанций запреты, я черпнул рукой живительную воду и стал ее жадно пить. Я глотал и совершенно не думал о том, ЧТО может попасть внутрь меня. Когда человек доведен до отчаяния, он не думает о последствиях, и все наставления и запреты посылает куда подальше.
Ну, а потом привезли бочку с водой, но она мне была уже ни к чему – я вдоволь напился из речки, и, честно признаюсь, абсолютно не переживал, что стану козленочком. Так, в общем-то, и получилось.
Но черт подери, почему временами у меня появляется странное желание поблеять на Луну?!..